Внезапное понимание, что практически все люди, которые имели неосторожность откровенничать со мной о своей сексуальной жизни, моются перед сексом, несколько меня смутило. А массовость этого явления даже немного напрягла.
Мне вообще сложно представить, что к сексу можно готовиться, мы ж не на заработки вышли.
Я до уныния простое животное. Дезодорант и духи, на мой взгляд, существуют для внешней аудитории. А для внутренней – пот, кровь и слезы и прочие сопутствующие процессу жидкости. Валяться в облаке запаха любимого мужчины, быть окутанной им со всех сторон, улавливать жар теплой подмышки, восходящую волну от пробуждающегося паха, аромат обветренной за день шеи – вот мое счастье. Сегодня он пахнет немного не так, как вчера, а за ухом притаился какой-то совсем особенный завиток, какой-то даже невинный, и от этого желание смешивается с болезненной нежностью.
И настоящий секс, секс до изнеможения, до бессознания, не может быть не потным, это не реверансы с покачиванием локонов идеальной прически, он не может закончиться изящными позами отфотошопленных тел на гладкой, натянутой до звона простыне.
Наверное, лет через совсем немного нам будет очень сложно найти друг друга.
И настоящий секс, секс до изнеможения, до бессознания, не может быть не потным, это не реверансы с покачиванием локонов идеальной прически, он не может закончиться изящными позами отфотошопленных тел на гладкой, натянутой до звона простыне.
Наверное, лет через совсем немного нам будет очень сложно найти друг друга.
Как гомосексуалисты в СССР семидесятых, мы будем пытаться угадать во взгляде, в отрывках фраз, в случайных движениях одинаково благообразных, благоухающих шанелью и Ко гладковыбритых андроидов, таких же извращенцев, как и мы сами – наркоманов телесных запахов, страдающих импотенцией в отношении искусственно ароматизированных получеловеков…
Мы изобретем тайные знаки, шепчущие про нашу постыдную склонность прилипать друг к другу взмокшей кожей, про наше непристойное возбуждение от несвежей футболки, про неземной вкус капель, падающих тебе на лицо со лба задыхающегося любовника, про сладкие мурашки от мягкого перебирания пальцами волос на холме.
И, конечно, иногда мы будем жестоко ошибаться, и попадать на натуралов, и в конце концов люди начнут подозрительно принюхиваться и приглядываться к нам в поисках признаков, порочащих идеальное, стандартное, стерильное резиновое тело, и прерывающимся приглушенным голосом переговариваться за нашей спиной - «нет, я не могу себе даже представить этот отвратительный кошмар».
Мы изобретем тайные знаки, шепчущие про нашу постыдную склонность прилипать друг к другу взмокшей кожей, про наше непристойное возбуждение от несвежей футболки, про неземной вкус капель, падающих тебе на лицо со лба задыхающегося любовника, про сладкие мурашки от мягкого перебирания пальцами волос на холме.
И, конечно, иногда мы будем жестоко ошибаться, и попадать на натуралов, и в конце концов люди начнут подозрительно принюхиваться и приглядываться к нам в поисках признаков, порочащих идеальное, стандартное, стерильное резиновое тело, и прерывающимся приглушенным голосом переговариваться за нашей спиной - «нет, я не могу себе даже представить этот отвратительный кошмар».
Journal information