Ну просто так сложилось. Бывает, что вся мировая скорбь приходит именно к тебе.
И я ехала, с натянутой спиной, сложносочиненно держа голову и пытаясь дышать - чтобы случайно не задеть внутри спусковой крючок, не упасть и не залить все кровавыми слезами.
Сегодня я просто боялась смотреть на окружающих.
Сколько людей вынуждены 10 часов в день контролировать любое движение, чтобы принародно не расплескать себя?
Я работала с женщиной, у которой несколько лет назад погиб 12-летний сын.
Я не могла даже просто находиться с ней рядом. Она была абсолютно нормально действующей оболочкой, полностью выжженной внутри. Она смеялась, показывала фотки из таиланда, а мне казалось, что она сейчас закричит так, что у меня разорвется сердце. Я знала - если я хоть на минуту представлю, что она чувствует, то потеряю сознание.
Есть много способов сделать больно человеческой душе.
Но даже когда боль уходит и печаль становится светла, когда забываются имена тех, кто переехал тебя катком, когда любимые люди приобретают вид святых, избавившись в твоей памяти от всех недостатков, когда ты уже в силах вспоминать "то время", тебя все равно накрывает - в самый неожиданный момент. Горе - всеобъемлющее, уже беспричинное, замешанное на щемящем сопереживании всему человеческому роду и осознании неизбежности потери...
"...и он проникнет наконец в причины мировой скорби и увидит конец этой скорби, и сердце его, оставаясь полным сострадания и жалости, перестанет разрываться от бессильной боли" - неужели я доживу до этого?
Journal information